Академическая история Югры

Он был всего двенадцатилетним мальчишкой, когда на его плечи легла взрослая работа. Во время Великой Отечественной войны Коля Змановский из деревни Скрипунова встал к неводам, чтобы снабжать фронт рыбой. Босиком по холодному песку, с руками в мозолях, он вытягивал тяжелые сети — и не сдавался. О нем писала окружная газета, его знали в колхозах Самаровского района, но главное — его труд помогал солдатам выжить.

Прошли десятилетия, мальчик-рыбак стал бригадиром, орденоносцем, почётным гражданином округа. Его жизнь — это история о поколении, для которого подвигом было просто работать: без отдыха, без жалоб, ради победы. Мы вспоминаем Николая Константиновича Змановского — одного из тех, чьё детство и судьба стали частью большого фронта под названием «тыл».

Как городовые казаки Сургута в одно утро стали «мещанами» — и почему это решение обернулось затяжным конфликтом с властью? Наш материал по страницам «Академической истории Югры» переносит в февраль 1881-го, когда высочайшим распоряжением упразднили Сургутскую, Берёзовскую и Нарымскую казачьи команды, а большинство казаков переписали в мещанское сословие. Мы разбираем, как административная реформа ударила по статусу, обязанностям и идентичности служилых людей, и почему сургутские казаки решили оспорить её на самом верху.

120 лет со дня рождения Валерия Николаевича Чернецова — человека, чьи труды навсегда вписали Югру в карту мировой этнографии. Он не просто изучал север, он жил им: слушал сказания манси, записывал их речь, рисовал, фиксировал быт и верования. Благодаря ему мир узнал о духовной культуре обских угров, о тончайшей связи человека и природы, о лесной философии, в которой нет случайных движений и нет безымянных существ.

Очерк Чернецова «Зоопарк вогула Алхати» — не просто научная зарисовка, а документ подлинного сопереживания. В нём оживают голоса Севера, мудрость охотника и простая радость наблюдения за жизнью. В каждом рисунке Алхати — след векового знания, в каждой реплике — та самая «живая правда», которую Валерий Николаевич сумел услышать и передать. Его работа — это не только этнография, но и акт уважения к народу, который научил видеть мир целостным.

Сургут — город с глубокой историей: от острога 1594 года до эпохи «большой нефти». Современный мегаполис вырос поверх деревянного Сургута с его улицами, школами и колоколами — и многое из той фактуры сегодня можно узнать только из воспоминаний. Героиня публикации, Галина Прокопьевна Сокулина, потомок старинного рода, бережно восстанавливает детали: прежние названия улиц, дореволюционные усадьбы, послевоенные колхозы, первые пятиэтажки и людей, благодаря которым город становился сильнее. Это рассказ о Сургуте, который сохранился в голосах старожилов — и без которого не было бы нынешнего города.

Служилые люди — опорный каркас ранней истории Югры. Именно их гарнизоны в Сургуте, Берёзове и Пелыме удерживали границы, ставили остроги, собирали ясак и наводили порядок в таёжных урманах, действуя по государеву наказу. «Академическая история Югры» возвращает имена и дела тех, на чьих плечах держалось освоение края, — от воевод до казачьих атаманов, чья служба сочетала разведку, дипломатии с местными князцами и жёсткие военные экспедиции.

Один из них — сургутский атаман Тугарин Фёдоров. Более тридцати лет в Сибири: участие в строительстве Сургута и Пелыма, основание Нарымского острога, поход «из Тобольска в Томь через Тару» и первое русское зимовье на Томи — будущий Томск. Его путь проходит и через Смутное время: бои против Болотникова, штурмы под Калугой, освобождение Москвы, ранения и возвращение к службе в Сургуте с почётным окладом.

Кентавры и русалки кажутся далекими от северной тайги, но одна из самых загадочных фигур персидской мифологии — Сенмурв, «птицесобака» — неожиданно ведёт в Югру. История начинается с детской «волшебной книги» об Эрмитаже и заканчивается архивными письмами академика Орбели: серебряная голова Сенмурва VIII века поступила в Эрмитаж… из Остяко-Вогульского музея в 1939 году. Исследовательница Алёна Родионова находит подтверждения, поднимает фонды, сверяет публикации и выясняет: сначала артефакт считали навершием сасанидского штандарта, позже — деталью трона.

Как этот предмет из мира Сасанидов (III-VII вв.) оказался на севере Западной Сибири? Военный трофей, путь серебра как «валюты», след переселенцев или утраченная ветвь царской власти — версий много, ответов меньше. В материале — факты, цитаты из научных работ, архивные письма Эрмитажа, параллели с «сасанидским серебром» из коллекции мировых музеев и ещё один вопрос к читателю: какие восточные следы хранит ваша семейная память Югры?

Среди артефактов, найденных сургутскими археологами в Салехарде, — четыре идеально отполированных каменных шара возрастом около пяти тысяч лет. Сначала их приняли за пращевые ядра, но новое открытие — захоронение с «набором охотника» — заставило учёных пересмотреть версию. Теперь исследователи полагают, что это болас — древнейшее метательное оружие, которым ловили птиц и мелкую дичь, раскручивая каменные шары на ремнях.

Если гипотеза подтвердится, перед нами — первое свидетельство использования боласа в Арктической зоне России. Эти находки не только открывают новую страницу в истории Обдорского острога, но и помогают реконструировать повседневную жизнь первых поселенцев Югры — их промыслы, технологии и удивительную изобретательность в условиях Севера.

В Югре люди жили почти 13 тысяч лет назад — и уже тогда обустраивали землянки и полуземлянки, где суровая земля становилась и домом, и защитой. Но археологи обнаружили, что некоторые из этих древних жилищ были слишком сложны по конструкции, чтобы быть делом рук обычных охотников. В тайге, среди болот и рек, возникали настоящие укреплённые поселения — городища с валами, стенами и продуманной планировкой.

Каюково-2, Амня I, Микишкино — эти названия сегодня звучат как ключи к тайнам каменного века. Здесь люди строили форты, пользовались инструментами из «чужих» пород камня, а свои жилища однажды преднамеренно сожгли и покинули. Новейшие исследования, представленные в Академической истории Югры, показывают: уже 7−9 тысяч лет назад в Западной Сибири существовали общества с развитой социальной структурой и оборонительной архитектурой — уникальное явление для всего Севера Евразии.